Эксперт-мониторинг событий с 17 по 24 мая 2024 года от АНО "Минин-центр"

Эксперты "Минин - центра" анализируют события уходящей недели, влияющие на социально-политическую ситуацию в мире, России и Нижегородской области, в которых проявляются долговременные тенденции  

Темы недели – "Переговоры Москвы и Пекина 16-17 мая фактически стали демонстрацией по определению параметров нового мирового порядка", "Непростые взаимоотношения в Центральноазиатском регионе", "Председатель правительства РФ Михаил Мишустин принял участие в Ежегодном мировом форуме "ЦИПР - 2024" в Нижнем Новгороде".

Федеральная тема – Переговоры Москвы и Пекина 16 - 17 мая фактически стали демонстрацией выработки единой стратегии в отношении все более вероятных переговоров по определению параметров нового мирового порядка 

Эксперт "Минин-центра", к.ист.н., доцент ННГУ им. Н.И. Лобачевского Сергей Кривов считает, что основными событиями последнего времени в России стали формирование нового правительства после переизбрания В.В.Путина на очередной президентский срок и его первый зарубежный визит в Китай. Во многом события стали знаковыми, и их последствия будут ощущаться в среднесрочной перспективе. 

"Большинство экспертов сегодня задаются вопросом, почему Белорусов сменил Шойгу. Однако ключевым здесь является как раз переход Шойгу на новую должность. Все попытки объяснить это фактором Тимура Иванова и рядом последующих отставок абсолютно бессмысленные. Такие решения не готовятся спонтанно за пару-тройку недель. Вряд ли это обусловлено называемой "борьбой кланов" (башни Кремля). "Подковёрная борьба" есть всегда, но приводит к рокировкам лишь в исключительных случаях. Здесь следует обратить внимание, что Украина также поменяла секретаря СНБО: вместо "говорящей головы" (Данилов) пришёл" адекватный администратор" (Литвиненко). По сути, в обоих случаях речь идёт о повышении статуса Совета национальной безопасности с перспективой их превращения в Ставку Верховного главнокомандования. Заметим, что из 5 должностей Сталина в годы Великой отечественной войны ключевой была именно должность Председателя Ставки. Новый срок президентских полномочий станет для Путина не только временем его президентства, но усилением его роли как Верховного главнокомандующего. Для этого он высвобождает личностные ресурсы своего многолетнего сподвижника Шойгу как человека с уникальным административным и организационным потенциалом для наполнения Совбеза РФ новым функциональным содержанием. Структура минобороны по сути уже не давала возможности Шойгу, а по сути самому Путину, действовавшему через него, решать вопросы СВО, все более приобретающей характер полноценной войны. С самого начала СВО боевые действия ведутся не только частями Министерства обороны, но также ЧВК, Росгвардии, СОБР и т. д.

К слову, 1 и 2 Армейские корпуса, которые можно рассматривать как бывшую Армию Новороссии, до сих пор не до конца интегрированы в структуру МО РФ. Даже в социальных сетях чаще всего можно видеть ролики, снятые в их зоне ответственности, в то время как о штатных военных частях видео- подтверждения публикует только само министерство. Кроме того, СВО проводится не "на Украине", а большей частью на конституционной территории РФ, за исключением небольшой части Харьковской области, а значит в сфере действия военных неизбежно их соприкосновение со Следственным комитетом, МВД, ФСБ и так далее. Также очевидно, что многократное увеличение расходов на оборону и обеспечение безопасности с 3 до 6,7% ВВП приводит к видоизменению функций самого министерства обороны как системообразующего элемента российского экономического развития, сопоставимого с топливно-энергетическим комплексом периода высоких цен на углеводороды. Следует учитывать и возросшую роль ведомства в восстановительных работах и обеспечении текущих повседневных задач на территории новых субъектов РФ. Также очевидно, что в ряде регионов выплаты участникам СВО становятся существенными в структуре доходов населения, что усиливает позиции ведомства на уровне региональных экономик. В этой ситуации очевидным стало назначение гражданского лица с опытом хозяйственно-экономической деятельности, что призвано адаптировать возросшие военные расходы к нуждам российской экономики. 

Наконец, 16-17 мая состоялся визит Путина в Китай. Это стало первой зарубежной поездкой российского президента со вступления его в должность на новый срок. Несмотря на внешнюю незначительность заключенных соглашений, включая совместное развитие острова Уссурийский, бывшего до 2004 года спорной территорией, а также на отсутствие информации по соглашениям о поставках энергоносителей и взаимных платежах, как о наиболее актуальных вопросах взаимного экономического сотрудничества, визит стал важным моментом в условиях нынешней геополитической ситуации. Можно даже утверждать, что в подобных условиях он вряд ли мог состояться ещё 10 лет назад. По знаковости его можно приравнять к встрече Путина и Си Цзиньпина во время открытия Пекинской олимпиады в феврале 2022 года. Тогда, напомним, лидеры заявили о претензиях на сложившуюся монополию Запада на трактовку нормативных правил и подходов к построению мирового порядка и международной архитектуры безопасности. 

Сейчас обе стороны официально провозгласили многополярность как основной вектор мирового политического развития. Примечательно, что встреча произошла накануне встречи Большой семерки, саммита НАТО и швейцарского саммита по Украине. Также в настоящее время Россия проводит, по сути, первые в своей истории масштабные учения нестратегического ядерного оружия. Фактически визит стал демонстрацией выработки Москвой и Пекином единой стратегии в отношении все более вероятных переговоров по определению параметров нового мирового порядка. Неудивительно, что по информации зарубежных источников на швейцарском саммите 15-16 июня в пригороде Люцерна "мирный план Зеленского" будет обсуждаться в явно "усеченном виде": вместо 10 пунктов будут обсуждаться лишь 3, включая наименее проблемные, как-то: свобода судоходства в Азовском и Черном морях, ядерная безопасность и обмен пленными и гражданскими лицами между противоборствующими сторонами. Фактически основная цель украинского руководства о выходе на границы 1991 года (вывод российских войск с "территории Украины") оказалась дезавуированной. В то же время остается не до конца ясной ситуация с участием КНР в саммите, скрываясь за витиеватой формулировкой поддержки Пекином конференции с "участием России и Украины". Также примечательно, что наряду с отказом ЮАР и Бразилии от участия, в Швейцарии, скорее всего, будет представлен ещё один член БРИКС – Индия. Хотя пока непонятно, будет ли присутствовать сам Н. Моди, сам по себе факт говорит о том, что не только состав участников, но и повестка саммита пока остаются предметом закулисных торгов. По сути, наряду с планом Зеленского в общественном дискурсе известны китайский, французский и турецкий планы мирного урегулирования. На встрече в Пекине Путин подтвердил поддержку китайского плана. Многие эксперты оценивали план Пекина как не совсем "пророссийский" из-за формулировки о "принципах территориальной целостности". Однако с точки зрения международно-правовой казуистики следует признать, что понятие территориальной целостности необязательно может относиться исключительно к Украине, что характерно для западной и киевской риторики. 30 сентября 2022 года Российская Федерация официально провозгласила включение в свой состав четырех новых территорий: ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей. Ранее, в 2014 года в состав РФ были включены Республика Крым и Севастополь. Принцип "уважения территориальной целостности" в равной степени может быть применим и к притязаниям России на указанные территории.  Это вполне совпадает, или, по крайней мере, не противоречит, заявлениям С.Лаврова о необходимости "учитывать новые реалии".

Вынесение на обсуждение вопроса о ядерной безопасности вполне согласуется и с американским подходом, для которого на первый план выходят вопросы контроля за стратегическими вооружениями. В этой связи визит Э.Блинкена в Киев и, отмеченное многими наблюдателями, "очевидное разочарование Зеленского" могут косвенно свидетельствовать, что к середине июня стороны наконец-то попытаются найти хрупкий баланс взаимных претензий и точки соприкосновения по поводу гарантий безопасности, положенных в марте 2022 году в основу Стамбульских соглашений, и выведение за скобки территориальных вопросов".

Федеральная тема – Непростые взаимоотношения в  Центральноазиатском регионе

Эксперт "Минин-центра", к.полит.н., исполнительный директор Школы молодого этнополитолога Владимир Савичев отмечает, что IV Центральноазиатская конференция Международного дискуссионного клуба "Валдай" прошла в г. Уфа 14-15 мая 2024 года. В ней приняли участие эксперты из России, Индии, Казахстана, Китая, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. Тема конференции в этом году – "Россия и Центральная Азия: развитие и безопасность в меняющихся мировых реалиях", рассматривалась в ходе работы 4 секций и итоговой дискуссии. 

"Исполнительный директор Школы молодого этнополитолога Владимир Савичев выступил в секции "Безопасность и экстремизм: комплекс вызовов стабильности и развитию в Центральной Евразии" с докладом на тему "Формирование макрорегионов и безопасность цивилизационного развития".
Безопасность – это сегодня ключевой фактор, через призму которого рассматривают все аспекты взаимодействия со странами Центральной Азии и развития процессов в них. 

Эксперты достаточно единодушны в диагностировании основных проблем обеспечения безопасности: высокий удельный вес населения с низким уровнем доходов, религиозный экстремизм, снижение качества массового образования, борьба крупных глобальных игроков за контроль над ресурсами стран Центральной Азии, внутриполитические противоречия между различными группами влияния и интересов. Все эти проблемы взаимосвязаны, и их решение тоже требует системных действий.

Прошедшая дискуссия показала, что в экспертном сообществе пока не сложилось такое же консолидированное мнение о наиболее оптимальных путях преодоления этих проблем.

Для большинства населения и элитных групп стран Центральной Азии ситуация представляется в контексте конкурентной борьбы России, Китая, США, Британии, Турции, транснациональных финансовых групп за доминирование в этом регионе. Поэтому и есть желание на этих противоречиях выторговать себе наиболее преференциальные условия сотрудничества или заручится поддержкой самого сильного внешнего игрока в борьбе за политическое доминирование. И за счет ресурсов и технологий выбранного сильного партнера попытаться решить проблемы сохранения стабильности и безопасности в своей стране.

В реальности политический процесс имеет совсем другую природу. Китай заинтересован в транзите и отсутствии угроз с территории Центральной Азии для себя. Ни заселять эти территории китайцами, ни решать ключевые проблемы стран Центральной Азии там не намерены. Прагматизм в сделках по конкретным вопросам и не более того. 

США, особенно после ухода из Афганистана, данный регион интересен не более чем на уровне усиления контроля за реальными ресурсами там и в качестве плацдарма экстремистских сил против Китая и России.

Британия нуждается в создании ареала своего непосредственного влияния, она готова целенаправленно включать местные политические элиты в орбиту своего влияния. Но не имеет ни ресурсов, ни желания решать актуальные местные проблемы.

Турция очень хочет включить в орбиту своего влияния государства с доминирующим тюркским населением. Но эти амбиции не подкреплены достаточными политическими, экономическими или информационными ресурсами. Там есть протурецкие группы, но не настолько мощные, чтобы можно было утверждать, что Турция играет ведущую роль в определении политической повестки там.

Для транснациональных групп Центральная Азия - интересный источник природных и трудовых ресурсов, возможно рекрутирования боевиков. И не более того.

Россия не рассматривает эти государства как зону своей ответственности или преобладающего интереса. Взаимовыгодное экономическое сотрудничество, отсутствие угроз безопасности с этой территории – этого вполне достаточно. 

Сегодня, в отличие от периода 1992 – 2020 года России, есть что предложить Центральной Азии в качестве идеи дальнейшего развития связей и интеграции. Прежде всего, это принципы нового мироустройства, которые были на официальном уровне декларированы совместным заявлением лидеров РФ и КНР от 4 февраля 2022 года.

На этой основе можно вести диалог. Проблема в том, что политические элиты государств Центральной Азии пока не очень верят в то, что прежний формат вестернизации глобального мироустройства меняется на многополюсный мир. Они бы хотели быть в стороне от радикальной перестройки мироустройства. Но это невозможно. Центральная Азия - слишком удобный плацдарм и резерв боевиков из числа радикальных националистов и исламских экстремистов для создания угроз Китаю и России. И бенефициары глобальной либеральной модели будут постоянно будировать эти факторы. Обрубить контакты с западным миром политические элиты стран Центральной Азии не в состоянии. Опираться исключительно на Китай или Россию опасаются.

Складывается патовая ситуация. Угрозы и проблемы все понимают. Но одни их не хотят устранять, а другие не имеют для этого достаточных ресурсов. Поэтому кризисы в этих странах в ближайшее время неизбежны. Возможности экстенсивного развития на грани исчерпания, для перехода на новый технологических уровень нет ресурсов и компетенций. Инерционный сценарий политического, экономического и социального процессов большую часть местной политической элиты вполне устраивает. 

Следует ожидать, что серьезные изменения в этом регионе могут происходить в случае, когда внешние силы захотят по максимуму реализовать латентный конфликтный потенциал в местных сообществах. И тогда мы увидим сценарии, близкие к тому, что происходило в Казахстане в январе 2022 года. Либо они начнутся после того, как новый миропорядок станет для всех реальностью, и странам Центральной Азии надо будет определяться, в какую политико-экономическую систему они войдут в качестве периферии". 

Федеральная тема – Председатель правительства РФ Михаил Мишустин принял участие в Ежегодном мировомфоруме  “ ЦИПР - 2024” в Нижнем Новгороде

Эксперт "Минин-центра", д.филос.н., профессор НИУ РАНХ и ГС Андрей Дахин отмечает, что 22-24 мая 2024 года в Нижнем Новгороде состоялся очередной ежегодный форум "Цифровая индустрия промышленной России" (ЦИПР). ЦИПР является главным деловым мероприятием по цифровой экономике в России и на протяжении многих лет способствует диалогу представителей власти и бизнес-сообщества по вопросам цифровой трансформации общества и ключевых отраслей экономики.

"В 2024 г. Форум стал значительно более заметным, чем в прошлые годы, прежде всего, благодаря участию председателя правительства РФ М. Мишустина. Как недавно назначенный на должность руководителя федеральной исполнительной власти, председатель правительства России выступил с развёрнутым докладом на главном пленарном заседании Форума по теме "Технологическая независимость промышленной России". В докладе заявлены приоритеты деятельности правительства по одноимённой тематике на период нового президентского политического цикла.  Он напомнил, что Президент утвердил новые национальные цели развития, одна из которых направлена на цифровую трансформацию госуправления, экономики и социальной сферы. "К 2030 году 80% всех предприятий должны перейти на российский софт, прежде всего в системах управления ресурсами и производством. Задачи очень масштабные, и, конечно, они требуют скоординированных действий и предпринимателей, и государства. Необходимая база для их выполнения есть", – подчеркнул Михаил Мишустин. 

Целевая установка более чем понятная, но её содержательные аспекты, - а именно, непростой путь к достижению, - позволяет высветить, как ни странно, теоретическое положение, сформулированное почти 100 лет назад А. Богдановым в работе "Тектология. Всеобщая организационная наука".

Теоретическое положение, которое имеет значение в обсуждаемом контексте, сводится к тому, что сбалансированное управление – это взаимосвязь организации управления и контроля над исполнителями и, - это важно, - организация работы исполнителя, суть которой – это физическое воздействие на объекты труда. В современной управленческой механике управления производствами организация управления исполнителем превращается в "софты", а вот "физическое воздействие на объекты труда", будь то производство сельскохозяйственной продукции, производство станков, производство кирпичей и пр. и пр. – в "софты" не превращаются, а остаются вполне себе материальными, физическими процессами обработки физических тел. Сбалансированное управление будет получаться, если рост количества "софта" будет сопровождаться ростом той массы физических воздействий на объекты труда, - конвейеры материального производства, - без которых "софты" и не нужны.  

Китай даёт интересный пример: "софт" для покупателя автомашины предоставляет ему возможность подобрать по своему вкусу все основные компоненты своего будущего авто (цвет, мощность мотора, цвет сидений и пр.), и пока он "конструирует" на цифровом планшете, на другом "конце провода" сигналы получают манипуляторы конвейера, почти что в формате "онлайн", - конечно, с некоторым запаздыванием сигнала, - происходит сборка физического авто. Проблематичность отечественной ситуации высветило знакомство М. Мишустина с образцами новой "Волги": оказалось, что уровень локализации по ней очень низкий. Обстоятельства с отставанием "железа" может сильно затормозить развитие управляющего "софта" в экономике промышленных производств".