"Возвращение к прежней жизни будет поэтапным", - Давид Мелик-Гусейнов

Заместитель губернатора, министр здравоохранения Нижегородской области Давид Мелик-Гусейнов в программе "Герои Волги" подвел первые итоги снятия ограничений в регионе.

- 12 июня в Нижегородской области сняли ряд ограничений – люди теперь могут спокойно передвигаться без QR-кодов, открылись библиотеки, музеи и парки по решению муниципалитетов. Не рано ли выпустили всех на улицу?

- Сейчас очень сложно сказать, рано это или поздно. Та эпидемия, с которой мы столкнулись, была необычна для нашей страны и Нижегородской области. Те правила, которые писались на старте, когда мы вползали в эту эпидемию, были основаны на наблюдении мирового опыта и той эпидемиологии, которой владеют наши специалисты. Меры послабления, которые сейчас есть, - мизерные по сравнению с той свободой, которая была до этого. Но на улице лето, жара, закончилась учеба. Многие люди живут в однокомнатных-двухкомнатных квартирах большими семьями – им тяжело находиться в таком ограниченном пространстве. Поэтому и были предприняты соответствующие меры, проговоренные с санитарными врачами и синхронизированные с тем, что происходит в других регионах. Но никто не отменял масочный и перчаточный режимы, никто не отменял правила дистанцирования, никто не отменял правила безопасности, которые надо соблюдать в магазинах и транспорте. Для населения это крайне важно.

- Слушал на заседании Думы отчет нашего полицейского главка. Там были очень печальные цифры по росту бытового насилия за эти несколько месяцев. Видимо, это как-то напрямую связано с самоизоляцией?

- Конечно, связано. И нам придется еще какое-то время анализировать то, что происходило в этот промежуток времени, когда была изоляция. Одно скажу: по итогам января-мая у нас смертей в Нижегородской области не прибавилось. Этот показатель равен нулю в сравнении с этим же промежутком времени в прошлом году. Мы смотрим по общей смертности. Но выдыхать пока рано, потому что еще не закончился июнь. Мы видим, что не прекращаются летальные исходы с коронавирусом.

- Но ведь больше половины зараженных уже выздоровели. И бессимптомных очень много. И тестов уже больше 300 тысяч. В целом медицинская и административная машина адаптировалась. Теперь главный вопрос в том, как вернуться обратно к привычной жизни?

- Это будет очень плавно. Возвращение не будет резким: завтра мы не проснемся с вами в новом Нижнем Новгороде. Это все будет поэтапно.

- У нас сейчас коэффициент эпидемии, который является базовым для Роспотребнадзора, находится ниже 0,8. В принципе это же позволяет переходить ко второму этапу снятия ограничений? Или пока нет?

- Нет. У нас еще пока большая загруженность коечного фонда – из 50 тысяч коек, которые мы развернули, 58% заняты. Я не говорю, что мест нет. Они есть, но процент занятости пока высокий.

- Дайте ваш прогноз – когда будет второй этап? Все говорят, что Москва открылась, значит и нам пора.

- Москва открылась, да. Но мы опаздываем от нее по ситуации недели на три.

- То есть к сегодняшнему дню можно добавить три недели, образно говоря, и в самом конце июня – начале июля в принципе можно будет объявлять второй этап снятия ограничений?

- Да, если все будет нормально, если мы будем соблюдать все необходимые правила и масочный режим. Повторюсь, что маски для здоровых людей бессмысленны. Но мы с вами не знаем, здоровы мы или больны. То есть на сегодняшний день эпидемия уже от единых случаев перешла к популяционным измерениям. Поэтому масочный режим позволяет как меня уберечь от того, чтобы получить вирус от вас, так и вас от меня, если вдруг я бессимптомный зараженный.

- Если мы пришли в магазин – у вас маска, и у меня маска – то вероятность не заразиться крайне высокая?

- Да, все верно.

- Расскажите про тестирование. Здесь тоже много вопросов. Есть мнение, что тест далеко не на 100% показывает, есть COVID-19 или нет. От чего зависит скорость тестирования? И вообще насколько можно этим тестам доверять?

- Это начало всех процессов, происходящих сегодня в борьбе с коронавирусом. В конце мая частные, ведомственные и государственные лаборатории открыли дополнительные возможности тестирования через иммуноферментный анализ, через экспресс-тесты. Появился большой ассортимент таких тест-систем. Золотым стандартом по выявлению коронавируса является ПЦР – это пресловутый мазок из носа. Но в конце мая, когда начали появляться новые тест-системы, мы увидели, что некоторые люди, которых не было ни в больницах, ни в поликлиниках, оказались вирусоносителями или у них есть антитела. И вся эта информация попадала в статистику. Когда мы начали глубоко в этом разбираться, то выяснили, что, например, антитела G – это антитела уже переболевших людей. То есть они заболевание перенесли, не заметив этого, и организм выработал антитела. И включать их в статистику заболевших сегодня ни в коем случае нельзя: они могли болеть месяц назад, два месяца, могли в другом регионе получить заражение. Поэтому мы пошли по той стандартной программе, когда учитываются исключительно тестирования по ПЦР-методике. Если ПЦР дает положительный результат, пациент попадает в статистику. Так рекомендовано федеральным центром, и мы не отходим ни от каких правил.

- В своем Instagramе вы написали о введении коек и для тех, кому требуется в том числе самоизоляция. Это зачем нужно? С какой целью?

- Наибольший процент заражений сегодня происходит в домашних очагах. Если еще месяц назад домашние очаги занимали около 40% от общего количества заболевших, то сегодня это 90%. То есть люди где-то работают в коллективах, на предприятиях или в больницах, ездят в общественном транспорте, а потом приходят домой и приносят вирус в семью. Чтобы разобщить этот домашний очаг, сделать контроль за зараженным максимально индивидуальным, мы придумали такой способ как койки временного социального пребывания. Это не медицинские койки, это специальный фонд либо в пансионатах, либо в отелях. Чтобы человек перестал общаться с семьей и провел две недели под наблюдением медиков.

- 1 июля состоится голосование по поправкам в Конституцию. Об этом тоже все говорят сейчас. Там достаточно большой пакет изменений, но для меня как для жителя Нижегородской области и депутата особенно важны два пункта. Первый как раз касается обеспечения доступной и качественной медпомощи, сохранение и укрепление общественного здоровья и т.д. – в жизни это есть, но в главном законе страны не было зафиксировано. Каково ваше отношение к данной теме?

- Я считаю, это основа основ. Так называемый базис, без которого сложно выстраивать политику по сохранению и укреплению здоровья, по организации лечения людей. К примеру, давайте возьмем термин «доступная медицинская помощь». Каждое слово в этой фразе имеет множество дефиниций. Если это не заложено в базовом документе, а соответственно в законных актах, то некоторые ситуации начинают превращаться в хаос. Наконец-то у нас появляется очень четкая рамка того, на что нужно опираться. В предыдущей версии Конституции было написано про бесплатную медпомощь, которая оплачивается из бюджетов различных уровней, страховых организаций и иных источников финансирования. Что это за иные источники? Поэтому эти принципиальные поправки критично важны сегодня не только для здравоохранения, но и для всей социальной отрасли.

- Вторая тема в поправках, которая тоже близка моему сердцу, - это волонтерские движения, добровольческая помощь гражданам бесплатно. Пример пандемии как раз в Нижегородской области в хорошем смысле обнажил ситуацию: у нас оказалось очень много людей с большим сердцем, которые помогают людям. Что скажете?

- У меня есть возможность сравнить с тем, как организовано волонтерское движение не только в России, но и во многих других странах. И хочу сказать, что у нас оно имеет какой-то свой специфический код и свою собственную культуру, отличается большим русским сердцем, тем, что очень многие хотят этим заниматься. На Западе это единичные порывы, в основном студенческие команды. Там вся основная задача лежит на ведомствах, организациях и даже в большинстве случаев на бизнесе. У нас есть волонтеры, на которых можно не просто опереться, – они являются движком.

- Вопрос о возвращении к оказанию плановой медицинской помощи. Все три месяца по этому поводу ведутся разговоры: мол, у вас только COVID-19 на уме, и ничем другим врачи больше не занимаются. Насколько я понимаю, сегодня больницы и поликлиники в плановый режим работы уже возвращаются?

- Постепенно, но не все. И поликлиники не закрывались, они оказывали экстренную помощь. Допустим, онкологическим пациентам она необходима. Отказывать им нельзя даже во время жестких сдерживающих мер. Также мы серьезно поработали с узкими специальностями (такими как онкология, кардиология, неврология) так, чтобы помощь по этим направлениям приводилась в допандемический режим быстрее, чем все остальное. Уже полноценно работает стоматология. На сегодняшний день неотложная и скорая медицинская помощь оказывается полноценно и всеобъемлюще. Если говорить про плановую медпомощь, то вот буквально каждую неделю тот или иной вид плановой медицинской помощи мы распаковываем.

- Еще одна тревожная тема – закрытие хирургического отделения на Автозаводе. Правда ли, что 1 июля его оно перестанет работать?

- Такого решения пока еще никто не принял. Ситуация там непростая, я в нее погружаюсь. Очень важно, чтобы не смешивались потоки взрослых и маленьких пациентов – это ключевое требование. Важно, чтобы была реанимация, чтобы были специальные койки по профилю. Если это все будет, если получится все организовать на той территории, которая есть, решение будет принято соответствующее. Мы же ограничены в стенах. Каждую неделю мы анализируем то, как выстраивается медпомощь детям на Автозаводе, и до 1 июля это решение так и не будет принято. Никто никого не увольняет, и никто ничего пока не закрывает. Я уже пригласил московских экспертов по этой теме, они помогут нам с внешней оценкой.

- Не так давно губернатор Глеб Никитин проверял ход строительства нового корпуса инфекционной больницы №23. На каком этапе сейчас находятся работы?

- Оборудование уже закуплено, оно стоит запакованное на складе. Здание уже построено, крышу закрыли, контур остеклили. Сейчас проходит внутренняя отделка, и в течение двух-трех недель это уже должно быть собрано. В конце июня нужно, чтобы корпус открылся. Сейчас там работа ведется практически круглосуточно в четыре смены.

- Все новости твердят в один голос, что в Китае произошла вторая вспышка коронавируса. Пекин снова перекрывают – там нашли серьезный очаг. Получается, у нас в начале осени будет вторая волна?

- Риск очень высок. Об этом говорят и российские эксперты в том числе. Как бы мы себя ни защищали, пока нет коллективного иммунитета (а это либо большинство переболеют, либо появится вакцина), есть риск. А та вакцина, которая сейчас разрабатывается в России, находится уже на последних стадиях клинических исследований. Но все равно нужно полгода, чтобы массово запустить ее в производство. У нас, кстати, школа вирусологии в России лучше развита, чем во многих других странах. Поэтому я ожидаю, что одна из первых вакцин появится именно у нас в стране.